“That Old Life of Ease”: Light Reading with Alexander Voloshin

Cover of “Captain” Mayne Reid’s The Headless Horseman

With the arrival of spring break, I’ve managed to find time for a little light reading—purely for the sake of entertainment, no edifying strings attached. This is also my way to celebrate a week of good news, which included the longlisting of my latest translation, Andrey Kurkov’s The Silver Bone, for the International Booker Prize and my receiving a Literature Award from the American Academy of Arts and Letters.

Reading aimlessly had me feeling like a kid again, and it reminded me of this enchanting passage from Alexander Voloshin’s On the Tracks, in which he compares his fantasies of the American Wild West, derived from adventure stories, with the reality of an immigrant’s life in  California. Swift, Verne, and improbable tales of adventure set in the New World made up the bulk of my childhood reading, too, and I suspect Samson Kolechko, the hero of The Silver Bone, was weaned on them as well. It’s a good thing they’ll always be there for us, and for generations of children to come.

You gaze into the past and see
vain seeking, sheer adversity…
And only rarely, in your sleep,
do little fragments of it seep
into your mind — sweet memories
of childhood, that old life of ease…
Distant Crimea… Warm July
in a lush garden… Floating by,
a row of half-remembered faces,
their chatting mingled with the traces
of piano music from the house…
Whispered confessions, solemn vows…

If I had heard of “grief,” “despair,”
they were mere words, as light as air
and utterly devoid of meaning…
Children are selfish, overweening…
Spoiled by my comforts, by routine,
constantly summoned to be seen
by this or that doting relation,
I was the Center of Creation…
I felt I’d never be held back,
proceeding boldly down life’s track!

It often happened, at midday,
when it was just too hot to play,
that I would slip into the study,
where it was quiet, cool. Nobody
every came in to read with me —
for grown-ups, summers are book-free.

Climbing onto the couch, I’d be
transported by the fantasy
of Swift or Verne to some strange land
with Gulliver or Captain Grant.
Texas, the broad plains, a fierce squall —
I dreamt of weathering it all,
and vowed that someday I’d wage war
against the natives… Hear me roar!
My eyes would blaze, my gaze would stun,
I’d settle matters with my gun…
I would win fame and untold riches!

Well, now I’m here… Alas, the hitch is
the truth behind our childhood dreams
is hardly ever what it seems.
Life bears no hint of heroism;
we fear another cataclysm,
remaining shaken and appalled
after the Bolsheviks’ “fierce squall”…

I’d found true poetry in novels —
but here it’s prose, hard work, drab hovels…
Now I approach the final track,
leaving all joy far back, far back…

---

Посмотришь в прошлое — там годы
Исканий тщетных… Там невзгоды,
Что Жизнь дарила щедро мне,
И только изредка, во сне, —
Отрывками увидишь снова
Моменты детства золотого,
Далёкий Крым… Уютный дом…
Июльский день в саду густом…
Ряд лиц — теперь полузабытых…
Из окон, широко-раскрытых, —
Услышишь музыку… Рояль
В тоске звенит — «кого-то жаль…
К кому-то сердце жадно рвётся…».
И гулким эхом отдаётся
Романс старинный — там, вдали, —
Где проплывают корабли,
Где солнца золото, где море…

В те дни я слышал: «Мука»… «Горе»…
«Тоска»… Но был я очень мал
И смысла слов — не понимал…
Слова легко скользили эти, —
Всегда эгоистичны дети.
Рабы обычаев, уюта, —
То люди к нам, то мы к кому-то…
Ряды визитов отдаём —
И мне казалось — создан мир
Лишь для меня!… И я — кумир!
Я — Центр Вселенной!… Бог Великий
Свет создал пёстрый, многоликий, —
На радость мне!… И жизни путь
Я свой — пройду не «как-нибудь»,
А «гордо», «смело», «в славе яркой»!…

Бывало часто — в полдень жаркий
Я шёл в прохладный кабинет, —
Там — книг ряды, там — взрослых нет, —
Большие летом не читают, —
Никто мне там не помешает…

Взобравшись на большой диван,
Читал я сказку, иль роман, —
О «Гулливере», «великанах»,
О солнечных далёких странах,
О «Детях Гранта»… И мечтал,
Что сам увижу «грозный шквал»,
«Техас», «льяносы», «Аризону»,
И — верный «прерии закону» —
Я буду цель иметь одну, —
«Вести с индейцами войну»!…
Мои «так грозны» будут «взоры»,
«Мой карабин решит все споры»!…
И буду славен я, богат, —
«Великий Бледнолицый Брат!»…

На деле ж — вышло всё иначе…
Из этого совсем не значит,
Что не сбылись мои мечты, —
Они — сбылись… Но красоты
И героизма — нет в помине…
Ну вот — в Америке я ныне,
В стране далёких, детских дум,
Но… стал холодным взрослый ум…
Прошли «расплавленные годы»
И гул Российской Непогоды,
Разбив мечты, как «грозный шквал», —
Изнанку Жизни показал!…

Нет радости и в этих странах…
Поэзия — была в романах,
На деле ж я увидел тут
Лишь прозу и тяжёлый труд…

«Лишь там прекрасно — где нас нету»!…
Невольно поговорку эту —
Частенько повторяю я, —
Мои читатели-друзья…

Короче, — грустные итоги:
Уже кончаются — дороги…
И перепутья… И пути…
А счастья — нет… и — не найти!…